Есть у нас одна женщина, Хана ее зовут. Городок у нас небольшой, в Нижней Галилее, редко кто может остаться незамеченным, а Хана – так, вообще, достопримечательность. Все чем-нибудь заняты: кто работает, кто получает пособие и поет в хоре репатриантов. А Хана ждет Машиаха.

Вы только не подумайте, что она одна ждет. Многие ждут. Но как? Не сидят, сложа руки, а проводят ряд мероприятий по ожиданию Машиаха. Для них ожидание стало профессией: живут с ожидания и кормят семьи. Хабадники в специальных автобусах разъезжают с портретом Любавичского ребе, который, как они утверждают, и есть Машиах. Эти уже дождались, но все равно ожидают.

А Хана ждет, как родного. У нее никого нет ближе Машиаха. Бабушку с дедушкой расстреляли во рву у местечка Паричи в Белоруссии, маму – она тогда была еще девочкой – Бог пожалел, пристроил у чужих людей… Потом и тех людей прибрал, и маму с папой. А Хане не дал ни мужа, ни детей.

Да и что Он мог поделать? Красивой ее никак не назовешь. Разве что глаза?

Глаза на ее некрасивом лице жили своей отдельной жизнью. И если глаза – зеркало души, то из зеркала этого смотрелась Ханина мама босоногой девочкой на зеленом лугу у реки Березины, и река светилась солнцем, и коровы гремели боталами на шее.

Но человек, глядя в зеркало, видит только себя. Вот никто и не разглядел душу Хан ... Читать дальше »